"НЕ НАСТУПАЙ НА БИТОЕ СТЕКЛО" (Из записок о детях)
1986-й
Над её столом висит лист ватмана с силуэтом сидящей кошки, а вокруг – надписи: «Все люди делятся на тех, кто делает зарядку с удовольствием и тех, кто с удовольствием не делает»; и вторая, на английском: «Do not step on broken glass!» (Не наступай на битое стекло!); и сверху: «Сначала сделай выстрел, а потом нарисуй вокруг него мишень, - никогда не промахнешься»! Вот такие премудрости пока предпочла выбрать моя дочь. Ну что ж, пусть обкатывает их «на жизни». А пока два раза в неделю ездит на теннис и ждет эти дни с нетерпением, а если занятия срываются, возвращается огорчё-ённая!
- Знаешь, как много значит для меня игра в теннис! – сказала сегодня, придя с тренировки и ища одобрения.
Нет, не стала её хвалить, не стала и отговаривать, - пусть сама… Но сегодня, когда она опять возвратилась поздно (а я знаю, что её снова провожал какой-то парень) предупредила:
- Дочка, хочу сказать тебе вот что… – Насторожилась. - Есть ситуации, когда чувство отказывается подчиняться рассудку. Мы не против твоего теннисиста-поклонника, но надо приходить домой вовремя.
Ничего не ответила... И в следующий раз опять пришла позже на целый час.
Посадили под домашний арест.
Становится более бескомпромиссной в спорах с отцом, поэтому сегодня подсела к ней и сказала почти ласково:
- Ну хотя бы промолчала, если отец неправ. Ему сейчас тяжело, нервничает из-за неудач, устаёт от одиночества, а ты…
Нет, не приняла:
- А почему я должна уступать?
Да и со мной... Попросила вчера съездить к подруге и прометать петли на моем пиджаке, так она:
- Мне надо уроки делать, купаться, на теннис идти.
Ну, я и взвилась:
- Бесстыжие твои глаза! Как мать что попросит, так тебе сразу некогда!
Она замолчала, замкнулась… а утром вдруг обронила:
- С вами лучше вообще не разговаривать.
- Так, значит, родители для тебя нехороши? - взъерошился Платон.
- Не доказывай ей, какие мы, - добавила я: - Пусть сама разбирается.
Но к вечеру «извинилась», сварив борщ под моим руководством.
«Оттяпала», как выражается, кожаную куртку у бати, ту самую, которую я привезла ему из Индии, на что он только и сказал:
- Пусть хоть в квартире за это приберет.
И Платон прав. Нет у неё желания следить за чистотой, - только иногда, по настроению, вдруг... вот и на этот раз прибрала. Стара-алась!
Ест по чуть-чуть, - худеет к выпускному балу.
- У тебя уже салазки вылезли, как бабушка говорит, и шейка стала, как у гусенка, - сказала ей сегодня.
Засмеялась:
- Ты ничего не понимаешь в красоте.
А на другой день махнулась, (опять же – её) сапогами с Олей, - отдала свои кожаные, а у неё взяла матерчатые пёстрые. Что за странный вкус?
Только что пришла я с работы чуть живая после монтажа, а в квартире магнитофон гремит! Ну и завелась:
- Целыми днями только и крутишь свою попсу!
А она:
- Я только недавно включила... Да и вообще: что в ней плохого? - Потом ещё и ошарашила: - Я чувствую себя дома одинокой, тебе не страшно от этого?
Говорила ей ерунду, а у самой... сердце оборвалось. Да, отпускаем её от себя, чтобы училась принимать решения сама, но может, слишком далеко?
- Уроки у нас сегодня ерундовые, а мне по литературе надо подготовиться, - заявила утром, и я сразу поняла к чему клонит:
- Записку, что у тебя голова болела, писать не буду.
- Ну, напиши! - заканючила.
- Не-бу-ду.
Так она - к бате. А тот поворчал-поворчал, но написал: «Постольку поскольку у дочки…». И весь день то телевизор смотрела, то ездила с подружками «в город», то вязала, а к учебникам даже не притронулась. Да и вообще, не вижу, чтобы «поднажимала» перед выпускными экзаменами, - видно решила, что все равно не будет поступать в институт. Заставлять? Нет. Пусть сама выбирает: институт или работа.
По шефской путевке всем классом ездили в Каунас, Вильнюс.
- Ну, и как? – встретили с батей.
- А-а, - махнула рукой, - только одно расстройство. Живут там - будь здоров! Не по талонам, как мы…
И больше ни о чём не рассказывала.
Сегодня у нее день рождения, - шестнадцать лет! - а я, как назло! весь день на работе, так она сама испекла торт для подруг. Молодец, дочка!
Под её приглядом шью ей костюм к выпускному балу и советую:
- Здесь пуговицы надо бы пришить.
Нет, не хочет. И настаивает с уверенностью, с раздражением… Трудно с ней стало. Иногда с ужасом замечаю сходство с моей скандальной ассистенткой. Нет, не хочу, чтобы была такой!.. и сегодня сказала:
- Вот сдашь экзамены, поговорим серьезно о наших отношениях.
Ничего не ответила.
Вечер - перед Пасхой… Садится у телевизора смотреть концерт попсы, я не советую, а она спрашивает:
- Значит, если я не выключу его, - сидит на диване, поджав ноги, - то стану от этого хуже?
- Да. Хоть немного, но станешь.
- А почему? - смотрит с вызовом.
- Сейчас объясню, - улыбаюсь. - Вот ты, к примеру, ходишь на теннис и с каждым разом играешь всё лучше и лучше, так? – Взглянула чуть удивленно. - А сейчас, зная, что телевидение под Пасху и Рождество обязательно даёт развлекательные, вернее, отвлекательные от этих праздников программы, ты вроде как идешь у них на поводу. - Слушает внимательно. - Так станешь ли от этого лучше?
Молчит.
- Ну, хорошо, - вдруг встает, - не буду смотреть, - выключает телевизор, - но сделаю это только ради тебя.
- Нет, - тихо возражаю, - если только ради меня, то не надо, - сворачиваю постельное белье, чтобы идти с ним в её комнату. – Смотри эту дешёвку, но мне хотелось, чтобы ты сама решила…
И она осталась на моем диване и снова включила телевизор. А сегодня утром слышу:
- Не пойду в школу, грех на Пасху работать.
- А готова ли ты к тому, чтобы потом за это сносить упреки учителей, комсомольских секретарей? - посмотрела на неё с улыбкой: - Взвесь-ка свои силы.
Ничего не ответила и нырнула к себе, а чуть позже позавтракала и ушла на занятия.
Дали ей сорок рублей на туфли, но она в комиссионке «отхватила» босоножки импортные «за восемнадцать рэ.», а на остальные сделала завивку. Теперь ходит с прической египетской девы.
Сдала первый выпускной экзамен, сочинение, и выбрала тему: «Образ Ленина у Горького и Маяковского».
- Что ж такую тему… паршивую выбрала? – спросила.
- А-а, - махнула рукой, - зато писать было легко.
Ну что ж, её право… пятерку и получила. А впереди – история, физика, но почти не учит, а вечерами уходит куда-то и возвращается только в половине двенадцатого. Но сегодня – дома, и сидит у телевизора. Когда подсаживаюсь, вдруг спрашивает:
- Мам, как быть? Катька Сенько влюбилась, а он не подходит к ней, хотя, вроде бы, тоже любит. Может, ей самой сказать ему об этом?
- Я бы в такой щекотливой ситуации давать совета не решилась, - сказала, подразумевая, что ответ ей нужен не для Катьки, а для смой. И продолжаю: - Но все же... Пусть Катя ждет, когда он сам...
- Нет, - прерывает меня, - надо отношения выяснять сразу.
Ну, что ж, пусть пройдет и через «сразу».
Сдала экзамены без троек. После выпускного «бала» гуляла до шести утра.
- Сколько комплиментов было моему костюму! - сказала, когда пришла домой.
Вот и все её впечатления... для меня, по крайней мере.
Со школьными подругами ездила купаться на какую-то дальнюю речку. Довольна!.. Хотели еще и с палатками в поход пойти, но не получилось и теперь целыми днями сидит дома, а часов в десять вечера с Катей и Юлей уходят в «город». А вчера, когда всё раздумывала во что бы одеться и я посоветовала: «Вон, сарафан из марлевки висит, индийское платье, да и костюм, что к выпускному сшили», то ничего не ответила. А потом натянула мою старую юбку, перекрашенную рубашку Платона и пошла. Странный вкус!
По-прежнему ездит в Бежицу на теннис и вчера звонит часов в одиннадцать:
- Буду поздно. В сауну иду.
- Что это за поздние хождения в сауну? – спрашивает Платон утром.
- А меня домой друзья на такси подбросили.
- Какие еще друзья? – включает тот свой «поучающий» тон: - Учти, дочка, в конечном счете приходится расплачиваться, в том числе и за такси. Ты уверена, что твои друзья - хорошие ребята? – Да, она уверена. – Но и у хороших бывают ошибки. Вот я разве не жертва своей ошибки? – имеет в виду первую женитьбу. Она ухмыляется, бросив на него взгляд, а батя, не заметив ее дерзости, делает вывод: - Любовь пьянит, все вначале кажутся хорошими.
А она, перетирая в стакане малину с сахаром, смотрит в стол и молчит. Тогда я, чтобы ослабить натянувшиеся струны, советую ей:
- Если тебе так далеко ездить в Бежицу, то найди корт поближе. - Нет, она не хочет. – Ну, тогда хоть бы меня пожалей, ведь я, ожидая тебя, систематически не досыпаю.
Ничего и на это не ответила.
С моей помощью сшила себе платье из дешевой уцененной ткани, и получилось даже очень неплохо. Конечно, хорошо, что она рукодельничает, но огорчает, что не берет в руки книг, а только часами листает зарубежные каталоги с яркими морскими пляжами. Посоветовала ей как-то:
- Если хочешь отдохнуть у моря, то поработай где-либо. Заработаешь - съездим вместе.
- Подумаю.
И вот уже несколько дней развозит с Юлей тюки с почтой. Устает, конечно, и даже вчера на теннис не поехала, а сегодня ходит грустная и поникшая.
- Ни подруг у меня настоящих нет, ни друга, - сидит на кухне, смотрит в окно. - А молодость проходит… Не интересно живу.
- У тебя молодость только начинается, - засмеялась, а она…
А она лишь грустно усмехнулась.
Прихожу с работы. В зале, прямо на полу сидит паренек... нет, девушка. Перебросились с ней несколькими фразами, а потом, уже на кухне, спрашиваю дочку:
- Что за новая подружка?
- А-а, это Ленка. Она в Университет ездила поступать.
- Забавная... Но есть в ней что-то неординарное. Спроси, не пишет ли стихи?
Потом, когда пришла Катя, и они ушли что-то гладить в другую комнату, подсела я к этой Лене, и оказалось: да, пишет стихи, и много, даже на выпускных экзаменах просила, чтобы ей позволили писать сочинение в стихах, а сейчас только что приехала из Москвы, поступала на филфак и конкурс был двадцать три человека на место.
- И много читаете?
- Да, много. Но не по школьной программе.
Вот такая читающая подруга появилась у дочки, может, и её заразит чтением?
Ходила в газету «Комсомолец», беседовала там с ней какая-то журналистка и дала задание написать корреспонденцию об изучении информатики в школе.
Сегодня в зале с Леной всё хохотали, потом разгадывали кроссворды, бегая ко мне на кухню за ответами, и когда собрались уходить, то Лена опять смеялась, тараторила, а дочка к ней:
- Да заткнись ты!
- Что это ты так... на подругу? – спросила, когда она вернулась.
- А-а, ну ее! - махнула рукой. - Я устаю от нее.
Договорилась я женой брата Наташей, чтобы помогла устроить дочку к себе на завод контролером. Если получится, то, как обещала, перед началом работы съездим с ней к морю.
И написала дочка об информатике в школе. Журналистка удивилась: никто, мол, не помогал?
А рассказывала об этом с улыбкой до ушей.
- Может, в журналистику пойдёшь? – спросила.
- Подумаю, - буркнула.
Пусть подумает, время еще есть.
Недавно купили мы приемник, а он забарахлил, так дочка три раза ходила обменивать его! И это, конечно, здорово, - не робеет, как я, перед разными учреждениями, заведениями. А как-то предлагает:
- Ма, давай я тебе куплю импортный пояс.
- А где купишь?
- У меня знакомая есть.
И вечером говорю Платону:
- Наша дочь добытчицей становится, сегодня предлагала купить мне пояс, а вчера песку сахарного где-то достала.
Она стоит тут же и говорит эдак с гордецой:
- Да, по блату достала. И дальше буду так делать. Что, жить, как вы?.. по талонам?
Что было ответить?
Проработала последний день почтальоном, начала оформляться на завод и всю неделю бегала за разными справками, а потом ей сказали, что в отделе технического контроля мест нет. И что теперь, идти в цех?.. Но прежде Наташа выяснит: а стоит ли?
Лена, что пишет стихи, недавно ездила со своей бабушкой под Вязьму. Оказывается, там, в лечебнице для нервнобольных - ее отец. А вчера поехала туда и ее мать, поэтому дочка несколько дней ночевала у Лены и сегодня рассказывает:
- Ленке сон приснился: мать грозит ей пальцем и говорит: «И ты туда скоро попадешь!» Так она даже плакала.
И все же работает теперь моя дочка в цехе и на работу ходит к восьми. Спрашиваю как-то:
- Ну, как, нравится работа или в основном терпишь?
- А что там может нравиться? Конечно, терплю.
Но не жалуется. Вот только плохо, что не высыпается. Ну, что ж, пусть пройдёт и «через завод», может, он-то и подтолкнёт её к институту.
А сегодня у неё выходной и я, собираясь на работу, подошла к ней:
- Дочка, прочитай, пожалуйста, папину последнюю книгу, уж очень огорчится, если ты не...
- Ладно, ладно, прочту! - словно отмахнулась.
Но прочитала… меньше половины.
- И как? – поинтересовалась.
- Нормально, - бросила.
Вот и весь ее отзыв.
На заводе избрали её членом бюро комсомола, записали в Клуб веселых и находчивых и сегодня за завтраком усмехнулась:
- На работе меня Штирлицем зовут, - и пояснила, словно я не знаю: - Это контрразведчик такой… из фильма «Тринадцать мгновений весны».
- Почему ж это, - удивилась я.
- Потому, что от меня ничего не скроешь.
И это точно.
Всю неделю: Лена встречает Галю у завода, они приходят к нам, ужинают, потом я слышу нетерпеливый голос Лены:
- Скорей, скорей...
И они уходят к ней. Иногда напутствую их:
- Вы там хотя бы к институту готовьтесь.
- Да-да, - обычно торопливо бросает Лена.
И опять я долго не могу уснуть, и всё жду её, жду... А сегодня просидела она весь вечер дома, вязала шапку, хотя Лена и звонила, звала к себе.
- У этой Ленки странные понятия о дружбе, - сказала после очередного её звонка. - Кто-то из двоих, как она утверждает, должен быть рабом, а кто-то властелином. Что мне делать?
- Отнесись к этому с юмором, - посоветовала. – Скажи ей: давай, мол, неделю - ты раб, неделю - я... Или назначь себя властелином, но не властвуй.
Ничего не ответила.
Сидим с Леной на диване, и она рассказывает: у её дедушки, сына главного военного прокурора, было больное сердце, но все же по утрам он делал зарядку, приседая по пятьдесят раз.
- И вот как-то отец просыпается, идет его будить, а тот мертв. - Встает с дивана, отходит и опускается на пол напротив меня, прижимаясь спиной к книжному шкафу: - Вот после этого отец и попал в лечебницу.
А было ему тогда двадцать лет. Но, тем не менее, после больницы вскоре женился. Жена оказалась психичкой, все уходила куда-то и о дочери совсем не заботилась, так что Лена, по сути, росла у бабушки, - хорошо, что квартиры их на одной площадке.
- А однажды, когда отец был на лечении, - Лена берёт клубок и почему-то начинает его разматывать: - мать привела к себе любовника, и когда отец неожиданно возвратился, то застал его. А после ссоры… – Теперь быстро наматывает нитку на палец: - А после ссоры лёг на диван, отвернулся к стене и пролежал три дня, но потом поднялся и ушел куда-то. - Она отбрасывает клубок к дивану, а потом начинает подтаскивать его за намотанную на палец нитку. - И нашли его в больнице, сам туда пришел. «А то… - говорил, - или под поезд брошусь, или убью кого».
Когда подлечился и пришел на работу… а работал инженером на электровакуумном заводе, то в первый же день дали ему ремонтировать что-то в электрощите. А света-то нет! Вот и развел костер прямо в цехе. Схватили его, обвинили в поджоге и снова отправили лечиться. Недавно мы с бабушкой ездили к нему, - Лена сматывает теперь нить с пальца на клубок. - А это никакая не больница, а тюрьма с часовыми. Но чувствует он себя там хорошо, улыбался даже. И выпустят его оттуда только через год потому, что в следующем - семьдесят лет советской власти, а в его больничной карточке написано, что он социально опасный.
Отца она любит, «он умный, добрый», написал даже письмо матери, что всё ей прощает, и что, когда возвратится, хочет жить с ней. Но та и по сей день не расстается со своим любовником, хотя из-за него тоже попала в больницу для нервнобольных, потому что пили вместе и тот ее избивал.
Вот такая сложная судьба у подруги моей дочки.
Ходит дочка иногда на дискотеку, в кино, но все чаще вечерами остается дома потому, что считает себя уже старой и даже бросила как-то:
- Мне за модой поздно гоняться.
Я засмеялась:
- Это в восемнадцать-то лет?
Ничего не ответила.
Конечно, могла бы дочка получить от Лены что-то, но отношения их не ладятся. Сегодня приходит вечером раздраженная и рассказывает:
- Стоим сейчас в скверике... я, Ленка и Катька, разговариваем, и вдруг Ленка как даст мне пендаля! Что ж я должна была делать после этого? - не спросила, а возмутилась.
И тут - звонок в коридоре. Иду открывать. Лена стоит:
- Пригласите, пожалуйста, Вашу дочь. - Позвала я и вдруг слышу: - Я недавно нахамила тебе, да и вчера… Прости.
И ушла.
- Еще что-то не так Лена сделала? - спрашиваю.
- Ну да…
И оказалось: пошла дочка к ней за своей книгой и пластинками, а та через порог сунула ей только книгу и бросила: «А пластинки у бабки, сама забери». И что посоветовать?.. Пусть разберётся без меня.
Довольно часто звонят ей какие-то мальчики даже из Москвы, она болтает с ними запросто, как с подругами, но к кому-то одному интереса не проявляет.
Прихожу с работы. Дочка сидит на кухне, а Лена дремлет на диване в зале, но уже минут через пять вдруг слышу от порога:
- До свидания.
- Опять поссорились? – спрашиваю дочку, когда захлопнулась дверь.
- А чего ж она!.. Не отвечает, когда ее спрашивают, - бросает раздраженно.
- А ты что-нибудь делаешь, чтобы поднять ей настроение? – завязываю фартук, чтобы готовить ужин: – Лена… девочка с исковерканным детством. - Она уже пьет чай с булкой. - Безалаберная мать, нервнобольной отец, – тихо начинаю подкрадываться к ней. - Ты знаешь, когда Лена была в санатории на лечении, то мать не навестила её и ни одного письма не прислала. Да и сейчас пьет, любовника привела, которого Лена ненавидит, вот и приложи к себе всё это. - У моей дочки слезы заблестели. Хорошо! И продолжаю: - А тут еще и отец любимый в психбольнице... вот если бы твой? - Молчит, позванивает ложечкой о стакан. – Но, несмотря на все эти драмы, Лена и читает много, и над жизнью думает. Не чета она твоей благополучной Кате и мещанистой Юле. Будь к ней снисходительна, когда она в таком состоянии, как сегодня.
Бросила дочка чайную ложку на стол, встала и, ничего не ответив, ушла в спальню.
Научилась печь кексы, печеники и, если приходят подруги, ставит чашки на поднос, ведет к себе угощать. А вот книг читает мало. Но классическую музыку слушает.
- Доченька, кошенька, - говорю ей как-то, - лицо свое надо формировать, ведь оно - зеркало души. Будешь размышлять о возвышенном, так и оно станет благородным, а если цель жизни определишь, как погоню за тряпками да внешним комфортом, то и лицо твое, хоть и будет красивым, но вульгарным. Так что выбирай…
Не возразила… но и книгу с полки не схватила.
Она входит с улицы сияющая:
- Ма-а, у меня блат появился и есть возможность сапоги купить.
Ну, ладно, блат так блат. Дали ей сто рублей, ушла… а вскоре приходит зарёванная:
- Деньги украли!
- Шутишь? - Платон выходит из своей комнаты. - Нет, она не шутит и, сидя на маленьком стульчике у порога, плачет. - Как, кто, где? – нависает над ней батя.
И она рассказывает: шли они с Олей по набережной, подошёл к ним парень: «Вам нужны сапоги? Я студент-практикант в ЦУМе, и как раз сапоги завезли. Какие вам? Серые, черные, коричневые? Еще и свитер из ангорки могу достать. Согласны? Тогда через час жду у ЦУМа». И вот...
- Дура! На такую халтуру попалась! - срываюсь.
- Я отдам... - опять ревёт. - Вот... - и подает девяносто рублей. – Премия моя.
- Это… как предупреждение тебе, - сбавляю тон: - Никогда не ввязывайся ни в какие блаты! Во-первых, это само по себе безнравственно, а во-вторых, опасно.
Платон настаивает заявить в милицию, а я:
- Не надо. А то встретят где-либо и… Хрен с ними, с деньгами.
И сегодня решили: пусть едет за сапогами в Москву.
Позвонила из Москвы:
- Ничего и здесь нет.
- Купи продуктов, пряжи, - посоветовала.
Но все ж нашла там полусапожки. А Москва ей не понравилась - уж очень одинокой себя там ощутила.
К своему дню рождения купила импортное платье. Ничего, хорошо сидит. А сегодня испекла торт, пригласила подруг: Катю, Олю, Юлю с поклонником и Лену…которая, принесла спирт. Позже пришел Сережка Кузнецов, - знаю, три года назад Юля и дочка были в него влюблены, - и с ним-то Лена распила этот спирт, да потом всё тянула его уйти, а Юля хмурилась, видя в ней соперницу. Когда все разошлись, села дочка со мной рядом и сказала тихо:
- Тоскливо мне что-то после этого праздника, - и протянула коробку с магнитофонной записью: - Сережка преподнес... Как-то мы с Юлькой подарили ему кассету в этой же коробке. Видишь, что на ней написано? «Сереже на память. Знай, что мы любим тебя». А теперь вот… словно возвратил…
И на глазах блеснули слезы. Была грустна и на другой день.
2010-й
Как-то забежала к нам дочка и сообщила:
- Мам, ты помнишь Ленку? Ну, ту, которая стихами сочинения писала? - Как же, конечно, помню. – Так вот… умерла она. - Я так и ахнула: она ж молодая ещё… сорока нет! - Ну да… И ведь училась хорошо, и в Университет ездила поступать, а в конечном счете ничего из неё не получилось, - не пощадила «ушедшую» подругу. - Даже замуж не вышла, ребёнка не родила. Работала продавцом на базаре, и там же с ней это и случилось.
Да, была Лена незаурядной девочкой. И родители невольно «предоставили» ей ту самую свободу, которая даёт возможность выбора, но, видимо, слишком много её было для ребёнка, - не справилась с «бременем» самой распорядиться жизнью.
Так как же нам, родителям, угадывать ту самую долю свободы, в которой надо растить детей, чтобы потом стали самостоятельными? Как не сломать, а вырастить свободными людьми? Как не отпугнуть от себя? Как искать и находить именно ту тропинку, которая приведет к их сердцу и уму? Наверное, искать и находить ответы на эти вопросы каждый должен сам.
*Владимир Ленин (1870-1924) - революционер, лидер большевистской революции, глава советского правительства (1917-1924).
*Макси́м Горький (1868- 1936) - русский писатель, прозаик, драматург.
*Влади́мир Маяковский (1893-1930) - русский и советский поэт.